Пять дней из жизни черепахи [сборник 1989, худ. М. Ромадин] - Феликс Григорьевич Лев

и прямо в рот: даже говорить перестали. Вдруг в стороне, в кустах, что-то большое как затрещит, заломает — и затихло. Мы замерли.

Я говорю:

— Что бы это?

— Медведь, может? — шепчет Миша.

Я говорю:

— Убежал, кажется…

— А если вернётся?

Схватили мы грибы и скорей подальше.

— Ну, — говорю, — Миша, хорошо мы с тобой бегаем!

Только смотрим — где это мы? Всё кругом незнакомое. А компас я на кордоне забыл! И дождь начинается, темнеет. Что теперь будет!

Вдруг Миша сказал:

— Идти нужно вон куда! — и показал на большую муравьиную кучу.

А я подумал: «Нет, совсем не туда. Дорога должна быть слева».

— Всё-то ты, Миша, путаешь.

А Миша упрямится, даже сердиться стал:

— Нет, сюда, сюда!

Тут я засомневался:

— Откуда ты знаешь?

— Вот знаю! — говорит Миша и за руку меня тащит.

Идём, всё идём… Скоро деревья стали редеть, большак показался — большая проезжая дорога. Удивился я, обрадовался:

— Как ты, Миша, догадался, куда идти?

— Очень просто, — сказал Миша, — по муравьиным кучам. Муравьи всегда к югу от дерева селятся, чтобы солнце пригревало. Вот мы всё на юг в одну сторону и шли, по муравейникам. Не заметил разве?

И правда, я ничего не заметил. Вот получилось как…

Наконец и знакомый кордон. Кругом темно, дождь моросит, а в окнах горит свет — лесник поджидал нас. На столе гудел самовар.

— Много грибов набрали?

— Много, — сказал Миша. — Чуть на медведя не наскочили.

Дед засмеялся.

— Медведей в нашему лесу давно нет. Вот лось может быть…

— A-а, лось! А мы-то думали… — сказал Миша.

А я промолчал.

На покосе

Рано утром — Миша не проснулся ещё — дед ушёл на покос. Утром трава мягкая, в росе, и хорошо косится. А кругом не жарко, потому что солнце не поднялось ещё.

Дед недалеко ушёл и в обед вернулся домой. Он вернулся и стал на железном бруске косу отбивать, чтобы она острей была.

Он по ней молотком стукал: тук… тук… тук…

А Миша рядом вертелся и всё просил:

— Дедушка, возьми на покос!

От удара коса греется, накаливается. Дед сказал Мише:

— Сходи принеси воды.

Миша мигом притащил полную кружку. Дед стал макать молоток в воду, чтобы коса не треснула.

К вечеру, когда жара спала, дед с Мишей отправились на покос.

Дед косил, а Миша граблями ворошил сено, которое утром скосили. Чтобы скорей просохло. Когда сено просохнет, можно его в копны сгребать и смётывать на зиму в стога.

Дед не подолгу работал, потому что был старый и быстро уставал. Он всё ходил отдыхать на пенёк возле высокой сосны. У сосны кора была содрана сверху донизу, будто когтем кто деранул. Миша спросил:

— Это кто?

— Это гроза в дерево стукнула, — ответил дед, — молния.

— Она в землю ушла?

— В землю. Куда же ещё!..

— Значит, если землю копать, её выкопаешь? Дли-инная стрела…

Дед подумал и ничего не ответил, он только сказал:

— Станешь ходить в школу, там и узнаешь. Учитель про всё расскажет.

Лесной вредитель

Дед отправился обход делать своему лесу. Ходил-ходил — весь лес обходил, а вернулся сердитый.

Дед сказал:

— Вредный жук-короед напал на деревья. Поест кору — вот и погиб лес!

— Один жук разве может съесть целый лес? Разве жук такой большой? — спросил Миша.

— Да уж, большой! Поменьше ногтя…

— А чего же с ним не справятся?

— Да ведь их столько, жуков-то! На каждом дереве, возле каждого сучка сидят и грызут — точат. Если их просто руками снимать с деревьев, рук не хватит.

И Миша тоже тогда испугался и не знал: что же делать?

А дед молчал.

Немного погодя он сел на велосипед и уехал в деревню, в контору. Там на стене висит телефон. Дед позвонил по телефону. Он сказал:

— Жук-короед напал на лес. Пришлите помощь!

— Помощь будет, — ответили деду в трубке.

И дед вернулся на кордон.

А утром прилетел самолёт. Он летал над всем лесом и всюду сеял, разбрасывал жёлтый ядовитый порошок.

— Ну, теперь короед забегает, да нигде не спасётся, — сказал дед. И даже улыбнулся.

Ондатра

Ондатра жила далеко. Очень далеко: в Америке. Там она купалась в большом озере. И ловила на обед лягушек.

У неё толстый хвост и гладкий густой мех. Она как большая крыса, только не боится воды, плавает и даже ныряет. Её и зовут ондатра — водяная крыса.

Потом её посадили в самолёт и повезли, а куда — она и сама не знала. Привезли самолётом из Америки к нам и здесь выпустили. Теперь в наших озёрах тоже ондатры живут. Им у нас понравилось. Они любят есть осоку и сочный камыш. И лягушек здесь тоже едят.

И в этом вот пруду, на лесном кордоне, живут ондатры.

В пруду живут ондатра-папа и ондатра-мама. А весной у них будут ондатры-малыши. Большие ондатры для своих малышей норы копают, делают дырки в запруде. А Миша с дедом всё чинят запруду: новые колья забивают, землёй забрасывают, чтоб вода из пруда не вытекла.

Миша сердится:

— Отчего ондатра не в другом месте копает, а вот запруду?!

— На то она и ондатра, чтобы норы делать, — говорит дед. — А здесь она оттого копает, что земля мягче.

Подарок

Собрался я уезжать домой в город. Сложил свой рюкзак, попрощался с хозяевами.

На прощание дал мне старый лесник баночку мёда. Сверху баночка закрыта бумажкой, завязана бечёвкой. А мёд всё равно пахнет — лесными полянами, цветами, липой… Всю дорогу не даст мне забыть о лесе и там, дома, тоже не даст.

А Миша подарил мне самый обыкновенный глиняный горшок с землёй. И больше ничего. Только велел поливать почаще. А сам улыбается так загадочно.

Я всё исполнил: поставил горшок дома на табуретку и поливал всю зиму и потом всё лето. И когда уже стал забывать про кордон, и про лес, и про Мишу, выросло у меня в горшке вот что: не цветок и не лесная трава-мурава, а настоящее маленькое дерево — ёлочка. И такие зелёные, пушистые, нежные были на ней иголки, так свежо пахла она смолой, такие в будущем обещала лесные тенистые шатры, и грибы, и белку, что я стал думать: как же это получается, что в маленьком крылатом зёрнышке из обыкновенной шишки запрятано такое вот чудо? И всё думаю…

Рум. История зубробизона